«Третий день через слезы, третий день руки трясутся». Люди – о Федоре Черенкове

Владислав Воронин поговорил с болельщиками «Спартака», которые посетили церемонию прощания с Федором Черенковым.

На ветви сухого дерева около манежа «Спартак» одиноко висел красно-белый шарф. Таким же узлом некоторые закрепляли спартаковскую атрибутику на букетах цветов – повсюду виднелись красные и белые розы, гвоздики. Иногда в тихой и грустной очереди, растянувшейся метров на 300, мелькали, казалось бы, инородные цвета – девушка с красно-синим шарфом, через метров 70 – два фаната «Динамо» в бело-голубом, около 11.00 мимо проехал клубный автомобиль ЦСКА. Спартаковские мужчины уважительно смотрели в их сторону и продолжали мерзнуть в очереди – никто особенно не реагировал, даже когда мимо проходили всякие знаменитости – от Ярцева до Мовсисяна. Не тот день, чтобы бежать фотографироваться, толпа в возрасте все прекрасно понимает (молодых по понятным причинам было куда меньше, чем опытных болельщиков).

Воспитанников академии «Спартака» запустили в манеж одними из первых – все держали в руках по два цветка. После выхода на улицу один из парней с покрасневшими глазами говорил взрослому мужчине: «Ну, не сдержался». «Бывает, все понятно же», – ободряли его в ответ.

Людей было так много, что церемонию пришлось продлить на полтора часа. Всего в Сокольники приехали не менее 13 тысяч болельщиков.

Болельщик «Спартака» Игорь

Федор запомнился своей скромностью. Я не видел, чтобы он получал желтые карточки. Он всегда играл технично. Против него, бывало, грубо играли, а он никогда грубо не играл. Это первое, что бросается в глаза. Техника великолепная. Он не гигант, при своих не особенно мощных данных брал все техникой. Полюбился всем сразу. В 19 лет он появился на поле в составе «Спартака» и, наверное, сразу же, влет людям понравился своей техникой. Думаю, Федор – самый любимый игрок для всех спартаковских болельщиков.

Я бы с удовольствием с ним пообщался. Я бы хотел иметь такого человека в друзьях, обязательно. В памяти свежи многие матчи, которые он провел великолепно. Самый запоминающийся – с «Астон Виллой». Никто не ожидал, что мы победим, «Астон Виллу» считали фаворитом. А Федя сделал дубль, забил на первой и последней минутах второго тайма. Я видел, как англичане аплодировали стоя.

Все на стадионе вечно кричали: «Фе-дя Че-рен-ков!» Даже когда он в запасе уже был, все требовали, чтобы его выпустили на поле. Он сделал химию на волосах – и я тоже тут же сделал химию. Тогда все это поголовно делали.

У меня вымпел с собой. Я умею рисовать хорошо, своими руками делал трафареты с портретом Черенкова. У меня оттиск дома еще остался, а остальное всем друзьям все раздарил, у меня ничего не осталось, только один вымпел – кажется, 83-го или 84-го года. А тогда штук 20 точно сделал, все друзьям раздал – честно, уже и не помню, кому раздарил, я же не хотел на этом бизнес делать. Друг тут позвонил и сказал, что у него до сих пор этот вымпел есть. Очень приятно.

Болельщик «Спартака» Владимир

Федор – это детство мое. Такая же очередь, как сейчас, стояла за билетами на него, на матчи. Сам стоял долго – и с родителями, и один. С 1982 года по 90-й приезжал, постоянно стоял в очередях. Это кумир мой.

Черенков никогда звездным не был – всегда был приятным человеком, воспринимался нами как сосед по дому. Сейчас к футболистам почти не подойти, а с ним можно было пообщаться безо всякого пафоса. Мне в этом смысле не повезло, я не общался, но знаю людей, которые с ним разговаривали. Я из Подмосковья, так что после матчей приходилось быстро уезжать, не получалось подождать Черенкова. Он абсолютно не был звездным в поведении – и на поле, и на улице. Он же сам говорил: не могу понять, чего особенного в моем футболе, играю как могу, и все.

У меня перед глазами его сотый гол: на стадионе «Динамо» он «Днепру», по-моему, с пенальти забил. Он особо не хотел пробивать, потому что все-таки сотый мяч, клуб Федотова – и с пенальти? Но его уговорили, он забил. А поярче, понятное дело, много мячей было – той же «Астон Вилле». Просто помню сотый мяч, потому что сам это видел.

Болельщик «Спартака» Владимир Иванович

Самое главное воспоминание – о том, что он великий футболист. Я сравниваю его с Месси, он копирует Черенкова – все его выкрутасы и так далее. Считаю его самым великим футболистом Советского Союза и России. Я старше Федора на 20 лет, болею за «Спартак» с 7 лет, и вся его карьера прошла перед моими глазами. Рано он ушел...

Я никогда не забуду, как сборная СССР ездила в Бразилию, и там вся «Маракана» была полной. Они думали: что это за команда Советского Союза приехала с бразильцами соревноваться? И вдруг при счете 1:1 Федор своими финтами обошел всю бразильскую защиту и забил в самом конце победный мяч. И вся эта «Маракана» аплодировала ему сильнее, чем бразильцам – это мне запомнилось сильнее всего.

Как-то раньше автографы не так активно собирали, как сейчас. Помню, как Федора провожали, чуть ли не на руках уносили со стадиона. И последний матч запомнил, когда с «Пармой» играли. Счет, правда, 1:1 был. Он совершал круг почета, ему машину вручили... А потом снова несли на руках Федора.

Болельщик «Спартака» Сергей

Запомнилась игра прежде всего. После 79-го года у меня было два любимых футболиста – Черенков и Гаврилов. Я когда читаю это... Слов нет. Я ничего, кроме «Спартака», не смотрю. Бывает, конечно, что смотрю другое иногда, но просто ради интереса. А когда смотрю «Спартак», это берет за душу. Какой яркий футболист был, выручал, с ленточки боковой забивал. И когда такое происходит... Спасибо (на глазах Сергея – слезы, поэтому говорить стало тяжело).

Болельщик «Спартака» Виктор

Помню Федю молодым, когда он только пришел к Бескову. Я тогда не в Москве жил, а в Краснодаре, так что в основном по телевизору смотрел. Первые матчи – не особенно ярко, а потом пошел, пошел, пошел, стал забивать. У меня даже есть фотография, когда он выскочил на поле в завитушках на волосах. Что сказать? Игрок классный, очень классный. Я болею за «Спартак» уже более полувека, это моя жизнь, часть моей жизни. Как друзья и родня мне некоторые футболисты, для меня это невосполнимая потеря.

Я спрашивал: «Как это ты делаешь?» А Федор отвечал: «А не знаю». Я с ним встречался просто, он объяснял, что все само собой идет. Встречались на стадионе, он уже не играл. Просто шел с парнем своего возраста. Смотрю: он переоделся, а никто не узнал, видимо. Сказал ему: «Федя, ты что прячешься? Так тебя узнают». Он на меня так посмотрел, испугался вроде.

Потом в Сокольниках в манеже ветераны играли, автограф брал. Потом на 50 лет Федора был матч, ездил в Люберцы на матч с «Торпедо». А здесь на следующий день на стадионе имени Нетто тоже поговорили с ним. Он меня запомнил с первого раза. Я просто подходил к нему, говорил спасибо за игру. Он такой: «За что?» Я отвечал: «В основном за «Динамо» Киев, за ту игру в Киеве, за чемпионство, которого мы долго ждали, 10 лет». Я с 1962 года за «Спартак» болею. Было чемпионство 69-го, потом – 79-го, 87-го.

Очень хороший человек был. Не кичился своей славой, скромным был. Для нас он был просто Федей в те времена. Любой футболист «Спартака» для меня свой. А Федор выше всех, наверное. Ну, Старостина не беру: это кумир наш. Черенков, Нетто, Аленичев, Тихонов... Черенков – это наша слава.

Болельщик «Спартака» Александр

Самое удивительное, наверное, это воспоминание последних лет. Мы ребенка водили заниматься в манеж летом, тут детский лагерь был. Стояли на выходе, просто ждали детей. Федор шел по своим делам в манеж, и мы не знали, как реагировать – можно ли с ним поздороваться, нельзя. Все-таки человек такой величины, сколько его беспокоят, наверное, это отвлекало. И пока мы рассуждали, ждали, он взял и сам поздоровался с абсолютно незнакомыми людьми. Это просто шокировало: человек, который никогда не испытывал недостатка внимания, не обходил никого стороной.

И детские воспоминания – с него все начиналось. Я тогда был достаточно маленьким, застал закат его карьеры. Но даже тогда он меня поразил, все мои детские воспоминания, связанные с футболом, строятся вокруг того «Спартака» и того Федора. Я в 12 лет буквально выпросил у отца возможность вместе с ним поехать из Подмосковья на прощальный матч. Конечно, просто потрясающе трогало, когда вокруг сидели мужики здоровые, брутальные советские дядьки – и они плакали, потому что Федор больше не выйдет на поле.

Но все равно было как-то немножко спокойно, были светлые ощущения от того, что он где-то рядом со «Спартаком», связь времен через него осуществлялась.

Конечно, сейчас тяжело. Третий день через слезы, третий день руки трясутся. Наверное, время и это вылечит, но тяжело.