Иван Саенко: После матча Россия – Германия поужинал с Баллаком

Иван Саенко в этом году на поле уже не выйдет. За ключевыми сражениями сезона – борьбой «Спартака» за чемпионство и стыковыми матчами сборной он вынужден наблюдать со стороны. После одной из тренировок, которые полузащитник красно-белых регулярно проводит в Тарасовке, с ним встретилась корреспондент «Советского спорта».

Слегка подернутая инеем Тарасовка. Слегка удивленные журналисты, столпившиеся у входа в конференц-зал на первом этаже. Слегка самоуверенная я, твердым шагом поднимающаяся на второй. В холле сталкиваюсь с гендиректором «Спартака» Валерием Карпиным:

– Саенко-то тебе зачем? Не играет же сейчас.

– Мой новый герой.

– Вот еще герой нашелся! – иронизирует главный тренер, когда Иван, освободившись после процедур, идет по коридору. – Саенко, давай, продам тебе машину, а то на холодильнике каком-то ездишь, – не устает Карпин подначивать травмированного футболиста. – Не машина – зверь!

– Нет, спасибо, за вашу цену я себе нормальное авто найду, – отшучивается Иван.

– Что это он имеет в виду под холодильником? – спрашиваю я Ваню, когда мы проходим в комнату, где с недавних пор часто проходят интервью.

– Я сегодня на джипе приехал. Люблю большие машины, красивые. С детства такая склонность. В Германии знал много людей, которые на это не обращают внимания. А для меня марка и внешний вид машины очень важны.

– Сегодня на джипе, а что еще в гараже стоит?

– Вообще на «Лексусе» езжу. В Москве, как встанешь в пробку на два часа, сразу ощущается, в какой машине сидишь.

«ВЫРЕЗАЛИ 90 ПРОЦЕНТОВ МЕНИСКА»

– Ты уже приступил к тренировкам. Как проходит восстановительный период?

– Уже четыре дня бегаю. Продолжаю ходить на процедуры. Иду на поправку.

– Разрыв крестообразных связок – тяжелая травма.

– У меня еще и повреждение мениска было. Почти 90 процентов мениска вырезали. В Ростове на боковую связку упал, и коленка разлетелась.

– Случались более сложные периоды в жизни?

– В Германии поначалу было тяжело. Представь, подросток шестнадцати лет приезжает в незнакомую страну, языка не знает – не все же по-английски там понимают.

– Зато сейчас знаешь два языка.

– Да, немецким и английским владею свободно. Забавная история: в школе принципиально отказывался учить немецкий. Хотя в первом классе было распределение и друг уговаривал: «Пойдем на немецкий». А я говорю: «Да зачем он нужен? Мы же туда никогда в жизни не поедем, в Германию». Проходит девять лет, и я уезжаю в Германию.

– Ирония судьбы.

– Это точно. В интернате в Карлсруэ нам давали учителя, мы занимались. Но сил не оставалось что-либо учить: с утра тренировки с профессионалами, вечером – с юниорской командой. Очень много ходил пешком. Машину ни по возрасту, ни по доходам позволить себе не мог. Язык старался схватывать на лету.

– А где жил в Германии?

– Поначалу в интернате. Причем интернат не футбольный был. Нас десять человек. Ребята отовсюду – из Африки даже. Жили на одном этаже. Туалет на этаже. Один на всех. В комнате жили по одному, но, кроме раковины и кровати, больше ничего не было. Пришел после тренировки – и упал.

– Кормили как?

– По утрам приходила женщина и разносила еду. Если в шесть утра не успел встать, то ничего не достанется. Условия жесткие были. Но сейчас, когда уже могу себе позволить больше, то понимаю, что Германия закалила. Я шел к своей цели и не обращал внимания на остальное.

– Тем не менее поначалу ты не хотел уезжать из Германии.

– Прошло семь лет, я соскучился по дому. Появились разные возможности. И я понял, что пора начинать новый жизненный этап. В Москве все рядом – дом, семья. И я уехал.

– А когда уезжал из России, самостоятельно принимал решение?

– Не совсем. Всей семьей думали и выбрали не самый простой путь – начать за границей, чтобы потом стать игроком национальной команды.

– Значит, игра в сборной – это основная цель?

– Это цель глобальная. А есть еще цели локальные, промежуточные. Например, сейчас есть «Спартак», есть я, есть чемпионат России, есть цель, к которой мы все стремимся. В каждой игре тоже ставишь себе задачи. Через достижение каждой маленькой цели приходишь к большой.

– В команде много легионеров. Бразильская мафия не мешает духу?

– Конечно, бразильцы больше общаются между собой. У них общий язык, это нормально. Сейчас у нас все отлично. Чувствуется коллектив. Это очень помогает на футбольном поле.

– В будущем не планируешь вернуться в бундеслигу?

– Сейчас таких мыслей нет. В голове сейчас «Спартак», чемпионство и Лига. А то, что будет там через год-два, меня в данный момент не интересует.

– С немцами связь поддерживаешь?

– Да, с ребятами из Германии общаюсь каждый день. Недавно приезжал тренер, с которым мы Кубок Германии выиграли.

– С Баллаком ты тоже знаком?

– Да, вместе ужинали после матча Россия – Германия. У нас общий агент.

– Как думаешь, чего нашим не хватило в той игре?

– Моменты не использовали. А немцы использовали. Это футбол.

«ЕВРО БЫЛО СКАЗКОЙ»

– На Евро ты был единственным легионером в команде. Это прибавляло уверенности?

– При чем здесь это? У Хиддинка в команде прекрасная атмосфера – в этом, я считаю, одно из главных его тренерских достоинств. В сборной мы не меряемся титулами. Только поддерживаем и переживаем друг за друга. Наверное, поэтому мы и достигли такого результата на чемпионате Европы.

– Как Хиддинк влияет на внутрикомандный климат?

– Его влияние начинается уже с того, кого он приглашает в сборную. Он общается с игроками, выясняет, у кого какой характер.

– Ты ждал приглашения в сборную?

– Конечно, ждал. Я к этому стремился, пахал, выиграл Кубок Германии. И большое спасибо папе и всем тренерам, которые со мной работали. Благодаря им я поехал на Евро.

– А благодаря бронзе на Евро ты стал заслуженным мастером спорта. Ты сейчас единственный ЗМС из всех спартаковцев?

– Да, получается, что так.

– Везет же! В нашем виде спорта заслуженного присуждают только после первого места на чемпионате мира. Корочка уже на руках?

– Да, уже вручили.

– У меня в бардачке в машине лежит. Безотказно действует на дорогах – чуть остановят, сразу удостоверение со словами: «На тренировку опаздываю».

– Я пока не пробовал.

– Что вспоминается в первую очередь, когда думаешь о чемпионате Европы?

– Не описать словами. Это была сказка. Ни один праздник не сплачивает людей больше, чем футбольные победы! За 90 минут люди объединяются больше, чем на Дне города, на Рождество. Футбол – спорт номер один, это даже не обсуждается.

– Если это спорт номер один, почему тогда на Олимпиаду не ездят сильнейшие футболисты?

– Ты сама была на Играх. Все это видела. Сегодня метают копье, завтра играют в футбол, послезавтра бегут стометровку… Чемпионат мира по футболу – это колоссальные финансы, грандиозное шоу. На Олимпиаде все это теряет свою значимость. Футбол – отдельный праздник, зачем его терять?

– В этом ты прав. С вами сложно тягаться. Когда нас Дмитрий Медведев на Олимпиаду в Пекин провожал, пожелал «такой же удачи, как футболистам на Евро-2008». После его слов многократные олимпийские чемпионы, присутствовавшие в зале, были вынуждены с горечью усмехнуться.

– Видишь, даже президент признает, что футбол вне конкуренции.

– Что касается чемпионата мира в ЮАР, как оцениваешь свои шансы на попадание в команду?

– Сначала надо туда отобраться. А потом все будет зависеть от меня. В январе планирую начать играть. До начала чемпионата мира у меня будет еще пол российского чемпионата. Надо набирать форму, игровые кондиции. Дальше дело за Хиддинком.

– На предстоящий матч со Словенией какой прогноз?

– Я не думаю, что Хиддинк позволит ребятам расслабиться. Понятно, что мы сильнее, быстрее, тактичнее и умнее. Надо показать мужской характер.

Рассуждая о ЮАР, Саенко вертит в руках деревянный крестик на шнурке.

– И как в тебе все это уживается?

– Что ты имеешь в виду?

– И лед, и пламя – и приверженность религии, и умение брать от жизни все?

– Главное, без фанатизма. Везде. В тренировочном процессе надо знать, когда сделать паузу. Так же в вере. Это понятно, что все мы грешники. Но у меня есть и мирская жизнь, в которой я пытаюсь чего-то добиться. Иногда могу себе позволить и дискотеку, и веселье. Но везде надо знать меру. И там, и здесь. Когда есть свободное время, съезжу в церковь, в купели искупаться. Но я не монах, не отшельник. Везде остаюсь человеком, иначе бы пропал интерес к жизни.

– Вера помогает в спорте?

– Она помогает в жизни. А спорт – неотъемлемая часть моей жизни. Поэтому здесь все взаимосвязано.

– В Баден-Бадене ты даже пел в церковном хоре?

– Просто шла служба. И все желающие могли взять листочки и подпевать молитве.

– Баден-Баден настраивает на поэтический лад. Туда приезжали отдыхать многие русские классики – Чехов, Тургенев.

– В казино играть (в Баден-Бадене находится древнейшее казино Германии. – Прим. ред.), – смеется Саенко.

– Видно, ты тоже захаживал.

– Заходил, но не играл.

«ОТЕЦ ДЕРЖАЛ В ЕЖОВЫХ РУКАВИЦАХ»

– Твоя религиозность исходит из семьи?

– Да, вся семья верующая и спортивная.

– Мама тоже?

– Мама вышла замуж в 18 лет и всю себя посвятила четверым мужчинам.

– У тебя два брата?

– Да. Все играли в футбол. А отец был тренером. Представь, мы все приходили после тренировок. Форма грязная, мокрая. Стиральной машины не было. Мама все стирала руками, готовила на всех. Нам она посвящала все свое время и здоровье. Потом старший брат получил травму колена – вынужден был закончить со спортом. Затем средний сломал голеностоп – тоже ушел.

– А ты самый младший?

– Да.

– Как говорится, было у матери три сына, и один из них стал футболистом.

– Папа с мамой развелись, у отца родился еще один сын. Теперь он четвертый, самый младший.

– Отец строго воспитывал?

– Да, держал в ежовых рукавицах.

– В чем выражалась его строгость?

– Во всем. Другой взгляд на жизнь, на улицу. Основная строгость заключалась в отношении к футболу. Он сразу дал мне понять, что футбол – это моя жизнь, мое все.

– Папа тренировал женскую команду, и начинал ты играть с девушками.

– Я с ними тренировался в возрасте 10—11 лет по два раза в день уже как профессиональный футболист. На тот момент многие женщины были сильнее меня. Папина команда – 7-кратный чемпион и 5-кратный обладатель Кубка России.

– Тренировки в женской команде не задевали мужское самолюбие?

– Послушай, если я с тобой выйду на поле, то для меня, конечно, это будет не тренировка. Но в Воронеже были футболистки быстрее и техничнее меня. Я видел, к чему надо стремиться.

– Удар головой отрабатывали в касках?

– Не в касках, а в специальных шлемах. Ну, представь, будет тебе 100—200 подач с фланга, и тебе надо столько же раз пробить головой. Мяч летит со скоростью 70 километров в час. Каждый удар – небольшое сотрясение. Кстати, по количеству сотрясений футбол на втором месте после бокса. И когда у меня переходный возраст 14—15 лет, конечно, папа хочет максимально сохранить мое здоровье.

– Твое мнение о женском футболе. Женское ли это дело?

– А штанга, получается, женское?

– Отнюдь. Но меня интересует мужской взгляд. С футболисткой стал бы встречаться?

– Смотря с какой. Почему мы сейчас затрагиваем вопрос принадлежности к виду спорта, а не то, какой она человек? Какая разница — футболистка она, баскетболистка, синхронистка? Человеческие качества должны выходить на первый план.

– А физические?

– Физические качества второстепенны.